Жемчужина императора - Страница 27

Альдо с трудом подавил тяжкий вздох и раздражение. Мария-Антуанетта! Куда только от нее деться! Если бы величественной и несчастной королеве и в самом деле принадлежали все те драгоценности, какие ей приписывали, пришлось бы превратить в сейф половину Версальского замка. Но он сдержался и проговорил вполголоса:

– Эта королева никогда не носила рубинов. Больше всего она любила бриллианты и жемчуг. Еще она носила сапфиры, которые так красиво оттеняли ее глаза... собственно, вы делаете то же самое!

– Вы уверены? Дело в том, что мой муж говорил совершенно определенно. Он утверждал, что у него есть доказательства. Вообще-то речь могла идти о подарке от какого-нибудь иностранного государя, переданном через посла...

– Посол, достойный этого звания, для начала осведомился бы о предпочтениях особы, которой предназначается подарок от его государя. Особенно в том случае, если мы говорим о настолько прославленной женщине, какой была Мария-Антуанетта.

– Любой может ошибиться. Но, как бы там ни было, я когда-то носила эти два браслета совершенно сказочной красоты, достойные попасть в королевскую сокровищницу. Кроме того, я знаю, где они сейчас.

– В таком случае я не понимаю, что за роль отводится мне во всей этой истории.

– Роль посредника. Несколько дней тому назад я увидела свои браслеты у магараджи Капурталы. Они были на руках принцессы Бринды...

Морозини едва не свалился со стула.

– То есть вы хотите, чтобы я попросил магараджу вам их продать? Почему же вы сами к нему с этим не обратились?

– Индусы не слишком считаются с женщинами, хотя мал раджа очень нашу сестру любит. Человек с вашей репутацией преуспеет в этом больше, чем я. И речь идет вовсе не о продаже, а всего-навсего о том, чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву...

Всего-навсего! Альдо больше не хотел ничего слушать, с него было вполне достаточно. Должно быть, эта женщина помешалась. Он встал, поклонился и произнес:

– Мне очень жаль, графиня, но не следует рассчитывать на меня в предприятии, ни на чем разумном не основанном. Кроме всего прочего, вы просите меня вести переговоры, тогда как на самом деле требуется выкрасть ваше имущество. И, наконец, до войны мои родители часто встречались с магараджей в замке Шомон, у принцессы де Бролье. Он очень милый человек и большой друг Франции. Мне совершенно не хочется, чтобы возобновление нашего с ним знакомства произошло в таких неприятных обстоятельствах.

– Ну, будет, будет!.. Не станем ссориться, посидите еще немножко! Забудем о браслетах! Мне очень хочется, чтобы мы с вами стали друзьями.

Ее прекрасные глаза смотрели на Альдо с мольбой и таким искренним раскаянием, что ему, чтобы не чувствовать себя последним хамом, только и оставалось, что сесть на прежнее место.

– Я об одном этом и мечтаю, сударыня, но при условии, что вы больше не станете требовать от меня невозможного. Кстати, меня очень удивило то, о чем вы только что упомянули: магараджа уже в Париже? Как правило, он появляется здесь позже.

– Да, он немного сдвинул сроки из-за празднования своего юбилея, которое должно состояться осенью. Он сделал крупные заказы нескольким парижским ювелирам и приехал взглянуть, что они для него приготовили. Но давайте сменим тему! Знаете, что вам следовало бы сделать для того, чтобы скрепить нашу дружбу?

– Нет, но надеюсь услышать это от вас.

– Пригласить меня поужинать в какое-нибудь приятное местечко! Сегодня вечером я свободна, и мне хочется пойти куда-нибудь с вами. Хотя бы для того, чтобы позлить тех женщин, о которых я вам недавно говорила!

– Я думаю, что для достижения этой цели вам достаточно просто-напросто им показаться.

– Может быть, но, если я буду с вами, получится забавнее. Заезжайте за мной около восьми. Если я задержусь, Тамара вас займет...

– Я предпочел бы подождать вас в машине. Проводить время с ней – не такое уж веселое развлечение...

– Но она так мне предана!.. Впрочем, делайте, как вам удобнее...

– Хорошо, поднимусь, чтобы сказать, что я вас жду!

– Ты идешь куда-то с женщиной? – Видаль-Пеликорн ушам своим не поверил. – А о Лизе ты подумал?

– Лиза в Зальцбурге, купается в музыке Моцарта, и уж конечно, в обществе не одной только своей бабушки. Кроме того, она прекрасно знает, что, когда я путешествую, это не означает паломничества по монастырям. И, наконец, приглашение исходило не от меня. Графиня сама попросила, чтобы я повел ее ужинать. В такой ситуации трудно отказаться, ты согласен со мной?

– Что-то мне подсказывает, что, если бы тебе удалось как-нибудь от этого увильнуть, она устроила бы нечто ужасное. И мне очень хочется пойти с вами!

– Еще чего! Ты что, решил побыть дуэньей?

– Нет, я всегда мечтал стать кому-нибудь старшим братом...

– Лизе, например? В таком случае сегодня вечером я развлекаюсь без шурина. Впрочем, можешь успокоиться, я придумал другую программу...

Он и в самом деле представил себе, что могло бы быть: ужин наедине, затянувшееся общение, которое воспитанный человек должен будет продлить посещением какого-нибудь модного и дорогого кабаре. Это означает, что они, возможно, выпьют лишнего, а в завершение его пригласят на последний стаканчик в гости к даме. Однако созерцание даже самого пленительного женского лица, если только ты в эту женщину не влюблен, рано или поздно прискучивает. И, если часть вечера посвятить искусству, это дает немалый выигрыш во времени.

– Надеюсь, вы не очень голодны? – весело поинтересовался Альдо, когда полковник Карлов распахнул перед ними дверцу своей машины.