Жемчужина императора - Страница 5

– Здесь где-то должна быть бутылка водки. Я сама принесла ее Петру...

Величественно переступая через кучи хлама, она двинулась в глубину комнаты, отыскала в маленьком шкафчике с оклеенной обоями дверцей полупустую бутылку водки и, прежде чем передать ее Морозини, отхлебнула сама.

– Сначала надо позаботиться о себе, любимой, – усмехнулся Морозини.

– Волнения плохо сказываются на моем голосе, а я очень люблю этого дурака Петра. Это.... это мой брат!

Старик, немного оправившийся от испуга и подбодренный алкоголем, охрипшим голосом рассказал, что около полуночи перед домом остановилась машина. Какие-то люди вошли в дом, видимо, зная, куда им надо, потому что без остановок поднялись на четвертый этаж.

– Да и здесь ведь тоже они могли бы ошибиться дверью, но ничего подобного: они прямиком направились к моему соседу. И тут начался настоящий ад: оглушительный грохот, крики, стоны, разъяренные голоса, сыпавшие вопросами по-русски. Не сомневаюсь, что моему соседу пришлось пережить очень неприятные минуты, но сил у меня маловато, и потом, я так перепугался, что не решился даже выглянуть за дверь...

– Надо было вызвать полицию.

– Для этого нужен телефон, а ближайший телефон находится в кафе на углу улицы Аббесс...

– А другие жители дома? Они тоже пальцем не шевельнули?

– Они, наверное, сжались в клубочек в постели, натянув одеяло на голову. Это такие же маленькие люди, как я. На первом этаже живет старик с внуком. На втором обитает семья ночного сторожа, он сам домой возвращается только на рассвете, На третьем – не очень здоровая женщина с тремя детишками. Она работает приходящей прислугой, а с малышами сидит старая дева, которая живет по соседству. Так что помощи от кого-нибудь дождаться было бы трудно...

– Понимаю, – сочувственно вздохнул Морозини. – Так вы говорите, эти пришельцы похитили вашего соседа?

– Да. Через какое-то время они, должно быть, услышали шум из моей квартиры, я ведь не сидел неподвижно, и ушли, а его увели с собой. Я слышал, как один из них произнес, причем по-французски, и выговор у него был просторечный: «Смываемся! Здесь нас могут сцапать, а у нас есть другие средства развязать ему язык...» Кто-то велел ему замолчать, и они ушли. Мой несчастный сосед уже на ногах не держался, и я видел, что они несли его до машины. Это был черный лимузин.

– Давно они ушли? – угрюмо спросила Маша.

– Нет, когда вы подъехали, они, должно быть, только-только свернули за угол, я даже додумал, что это они возвращаются. Но тут я увидел, как вы выходите из такси. Вы кто? – А сами-то вы кто такой? – напустилась на него цыганка. – Что-то я вас ни разу не видела, когда приходила сюда...

– Потому что весь день я работаю, а по ночам сплю. Моя фамилия Мерме, я работаю экспедитором у Дюфайеля. Вы сами вызовете полицию или это надо сделать мне?

– Только не вздумайте что-нибудь делать! – сердито отрезала Маша. – Сами разберемся.

– Это не слишком благоразумное решение! – вмешался Альдо, которому уже померещилась вражда между двумя разбойничьими шайками. – Вы – эмигранты, и...

– ...цыгане, и мы не доверяем полиции. Петр был одним из наших... пусть даже и паршивая овца. Мои братья и наши родители должны обо всем узнать. Пусть и решают. А вы идите спать, – повернулась она к Мерме, – и никому о том, что случилось, не рассказывайте!.. Кстати, как они выглядели, эти похитители?

–-. Я не очень хорошо их разглядел. Видел их только через замочную скважину и потом из своего окна. Один был очень высокий, другой довольно маленького роста. На вид скорее хрупкий. На обоих надеты длинные пальто и черные шляпы, надвинутые на лоб. Еще двое были в кепках и смахивали на грузчиков с Центрального рынка...

– Хорошо, благодарю вас. Возвращайтесь к себе! – произнесла Маша неожиданно ласковым голосом. – И не удивляйтесь, если увидите меня снова...

Она мягко подтолкнула Мерме к двери и постаралась поплотнее ее прикрыть за ним.

– Вы намереваетесь остаться здесь? – удивился Морозини.

– Мне надо кое на что взглянуть...

Цыганка направилась к тесному камину, в котором дотлевали угли – должно быть, по ее мнению, они делали это слишком медленно, потому что она подхватила с пола кастрюлю, вышла к крану на лестничной площадке, вернулась с водой и выплеснула ее в камин. Угли зашипели, повалил густой дым. Маша распахнула окно.

– Можно спросить, во что это вы играете? – спросил Морозини, с интересом следивший за ее действиями.

– Хочу показать вам то, из-за чего я вас сюда привела... конечно, если это все еще здесь находится!

Выждав несколько минут, пока зола и угли остынут, она сдернула со стола клеенку, расстелила ее поверх золы, чтобы не испачкать свою атласную юбку, и принялась шарить в глубине камина. Морозини внимательно за ней наблюдал. Рискуя обломать ногти, Маша вывернула один из кирпичей, запустила руку в образовавшуюся нишу и вытащила оттуда маленькую железную коробочку. Поставив ее рядом с собой, вернула на место кирпич и поворошила угли, уничтожая следы своего вторжения. Затем поднялась, встряхнула клеенку, положила обратно на стол и распорядилась, протянув коробочку Морозини:

– Открывайте! У меня руки слишком грязные для того, чтобы прикасаться к этому чуду!

Альдо послушно откинул крышку, достал из коробочки что-то упакованное во много слоев ваты, развернул – и тихо ахнул, когда в желтом свете керосиновой лампы перед ним засияло сказочное украшение, огромная жемчужина, самая большая из всех, какие ему доводилось видеть в жизни, в оправе из бриллиантов, хотя и мелких, но тем не менее великолепных. Чистейший блеск белого жемчуга завораживал, и князь-антиквар на мгновение задержал в пальцах драгоценную подвеску ради чувственного наслаждения, которое испытывал, прикасаясь к ней. В то же время его фантастическая память, хранившая сведения едва ли не обо всех существующих на свете знаменитых драгоценностях, – а жемчужина таких размеров не могла не быть знаменитой! – принялась лихорадочно работать, но так ничего ему и не подсказала. Кто же она, эта красавица? Он знал самых крупных ее сестренок, в том числе легендарную «Pйrйgrine», и знал, в какой коллекции хранится каждая из них. А эта откуда взялась?