Жемчужина императора - Страница 128


К оглавлению

128

– Он ищет тебя, – прошептал Адальбер. – Он, наверное, уже знает, что ты не передумал и приехал...

– Пусть поищет! – ответил Альдо, презрительно пожав плечами. – Мало шансов, что он узнает меня в таком наряде.

Но не успел князь договорить, как опасные зрачки остановились на его лице. Улыбка магараджи стала еще более ослепительной, и Морозини понял, что узнан. Тем не менее Альвар не сделал ни малейшей попытки приблизиться, пока продолжали входить другие правители, более или менее пышно наряженные. Присутствующие следили за ними с уже ослабевающим вниманием, как если бы во время фейерверка после заключительного залпа выпустили несколько менее интересных ракет. Нельзя сказать, чтобы среди этих правителей не было особенно роскошно украшенных, но даже для Альдо сверкающих драгоценностей оказалось слишком много, он устал на них смотреть... А тут и время ужина пришло.

Столы были накрыты в Дурбар-холле, огромном прямоугольном зале, окруженном галереей с частыми деревянными решетками. Мягкий свет заливал эти длиннейшие столы, столь же великолепные, как и те, что когда-то готовились принять гостей к ужину в Версале. Магараджа оставался верным своей любви к Франции, и столы были уставлены бесценной посудой, чередующейся с горами фруктов и снопами цветов. Вокруг суетилась сотня слуг в ярко-синих туниках с серебряными поясами и малиновых тюрбанах. Зрелище незабываемое, но оно не отвлекло Морозини от снедающей его тревоги. Благодарение Браме, он хотя бы сидел достаточно далеко от Альвара, – может быть, удастся спокойно поужинать... Тем более что Лиза, сидевшая между принцем Карамом и магараджей Биканера, тоже находилась не так уж близко от этого негодяя. Адальбер предупредил ее, и теперь она великолепно играла роль гостьи принцессы Бринды, даже не глядя на мужа.

Пиршество было, как и ожидалось, долгим и торжественным, но Альдо не слишком скучал благодаря Круассе: тот, сидя между двумя сыновьями магараджи, оживленно беседовал с ними по-французски, и Морозини охотно участвовал в разговоре. Но даже самое лучшее когда-нибудь кончается, и после того, как дамы удалились, мужчины встали из-за стола, чтобы соблюсти традицию питья кофе, одновременно любуясь вспыхнувшим в парке фейерверком.

В это время магараджа Капурталы приблизился к своим французским гостям, чтобы принять поздравления и доставить себе удовольствие немного поговорить на их языке, и все было хорошо, но внезапно совсем радом раздался слишком хорошо знакомый Альдо голос, который произнес также по-французски:

– Не понимаю, как мой брат Джагад Сингх мог пригласить на такой большой праздник бесчестного человека.

Ласковое лицо хозяина дома приняло замкнутое и решительное выражение:

– А я плохо понимаю, как ты осмеливаешься под моим кровом выдвигать, тем более кому-то из моих дорогих гостей, столь тяжкое обвинение! И потому прошу тебя удалиться. Все равно не стану больше тебя слушать.

– С вашего разрешения, монсеньор, я хотел бы узнать об этом чуть больше. В чем меня обвиняют? – сдерживая гнев, поинтересовался Альдо.

– В том, что вы меня обокрали. Этот человек привез мне драгоценность, за которую я еще в Европе заплатил половину ее стоимости. Я принял его как брата, а он, уезжая, увез бесценную жемчужину, которую я приобрел. Может быть, он и князь, но при этом он нечестный торговец и...

Мерзавец не успел договорить: звучная пощечина, которую влепил ему обвиняемый, не дала ему продолжить и даже на мгновение помешала дышать.

– Вы лжете и ответите за это! Монсеньор, – прибавил князь Морозини, обращаясь к хозяину дома, – мне крайне неприятно нарушать столь блестящий и прекрасный праздник, но этот человек меня оскорбил! И это после того, как пытался меня убить! Я вправе требовать удовлетворения... при помощи оружия!

– У нас не существует дурацкой западной дуэли, где противники царапают друг друга шпагами, которые только для женщин и годятся, – проскрежетал Альвар. – И вашему «дорогому гостю» прекрасно это известно! Напротив, это меня запятнала его нечистая рука, меня – Раджа Риши! И я требую, чтобы его прогнали... разумеется, после того, как обыщут его комнату. Я уверен, что там найдут мою жемчужину.

Альдо собирался ответить, но тут властно и холодно вмешался магараджа Капурталы, предварительно убедившийся в том, что все гости увлечены зрелищем играющего огнями парка и никто не заметил столкновения.

– Ничего подобного не будет! Вы находитесь в моем доме и в моем государстве, где вас – и одного, и другого – не только защищают, но и сдерживают законы гостеприимства. Никаких дуэлей... и никаких оскорбительных обысков! – А главное, бесполезных! – отозвался Морозини. – Жемчужина действительно у меня: этот негодяй вернул мне ее, сказав, что больше она ему не нужна, и потребовав отдать уже выплаченные им деньги. Что я и сделал, немедленно выписав чек. Клянусь в этом памятью моих предков и честью моего имени!

– Я тоже готов свидетельствовать, что это так, если Ваше Величество выразит такое желание, – прибавил Адальбер. – Очень жаль, что вице-король, а с ним генерал Хартвелл и майор Хопкинс уже уехали! Они могли бы рассказать, каким образом князю Морозини удалось покинуть Альвар не лежа в гробу!

На губах магараджи Капурталы появилась легкая улыбка:

– Не беспокойтесь, дорогой друг! Я более осведомлен, чем предполагает правитель Альвара. Лорд Уиллингдон кое-что мне рассказал. А теперь окажите такую любезность: вернитесь, пожалуйста, все на праздник!

Альдо молча поклонился, но Альвар, взбешенный и не нашедший слов, чтобы добавить, покинул террасу... Адальбер смотрел ему вслед и видел, как тот с гибкой быстротой хищника растворился в золотистых джунглях, которые их окружали. Он не заметил человека, одетого в цвета магараджи Патиалы, бородатого и смуглого, чьи светлые глаза наполовину скрывались под темными веками. Этот человек исчез следом за ним...

128